О фальшивом оптимизме
Дата публикации
Пятница, 06.11.2009
Авторы
Владимир Назаров
Серия
Forbes Russia, 05 ноября 2009
Не стоит полагаться на заявления властей о том, что кризис уже закончился.
Содержание
Ожидания влияют на нашу жизнь. Человеческие отношения, цены, инвестиции, потребление и даже голосование на выборах во многом зависят от взгляда на будущее. Это хорошо показано в пьесе Самуэля Беккета «В ожидании Годо», где главные герои живут ожиданием. Они не могут уйти, не могут повеситься, не могут быть ни полностью счастливыми, ни до конца несчастными – они ждут прихода некоего г-на Годо, о котором они почти ничего не знают.
Власти развитых стран, прежде всего, США, декларируют ожидание скорого выхода из кризиса. Вот несколько примеров.
«Экономика США начинает стабилизироваться после худшей за последние 20 лет рецессии», - заявил в мае президент Барак Обама. Причина, по его мнению, на поверхности: за первые четыре месяца работы новая администрация сумела сделать больше, чем любая другая администрация с 1930-х годов. «Рецессия в США технически закончилась», – потвердил в середине сентября председатель ФРС США Бен Бернанке. По его мнению, уже ясно, что кризиса масштаба 1930-х Америке удалось избежать.
Не остаются в долгу российские чиновники и политики. В конце августа заместитель министра экономического развития Андрей Клепач объявил о завершении рецессии в России. Вслед за ним министр финансов Алексей Кудрин сказал, что Россия «нашла дно» и теперь «будет быстро выходить из кризиса».
Иными словами, Годо вот-вот придет и «этим вечером мы будем спать у него, где тепло и сухо, с полным желудком, на соломе». Однако детальный анализ ситуации не дает нам поводов для излишнего оптимизма. Разворачивающийся кризис явно выходит за рамки обычного циклического кризиса, который может быть смягчен с помощью традиционных мер контрциклической политики. Для преодоления кризиса может потребоваться структурное обновление мировой экономики. В этом случае лекарства, которые применялись для борьбы с циклическими спадами последние 50 лет, бесполезны, а власти могут говорить об окончании рецессии с тем же успехом, что и герои Беккета о приходе загадочного г-на Годо, которого они, кстати, так и не дождались.
В пользу того, что этот кризис – особенный, косвенно свидетельствует тот факт, что его глубина – как и глубина Великой Депрессии – стала полной неожиданностью для ведущих экономистов мира. Тогда, как и сейчас, представители экономической и политической элиты твердили о скором улучшении ситуации. Вот лишь несколько цитат 80-летней давности, так похожие на заявления современных политиков.
В наше время обвалов больше не будет, сказал в 1927 году Джон Мейнарод Кейнс. Обстановка на рынке труда будет в 1930 году превосходной, прогнозировало в декабре 1929-го Министерство труда США. «Сейчас совершенно не о чем беспокоиться», - заявил в феврале 1930 года американский министр финансов Эндрю Меллон. Обвал на фондовом рынке, беспрецедентная безработица, небывалый спад производства – вот что последовало за этими заявлениями.
Возможно, власти просто хотят передать свои оптимистические ожидания населению и бизнесу. Люди начнут потреблять, компании инвестировать, и кризис отступит. Это, мягко говоря, совсем не гарантированный сценарий. К тому же наигранный оптимизм создает дополнительные риски обострения социально-политической ситуации: если ситуация ухудшится, это будет воспринято населением и элитами с гневом и разочарованием, и все из-за искусственно завышенных ожиданий.
Вместо того чтобы манипулировать настроениями бизнеса и обывателей с помощью поспешных реляций о выходе из кризиса, политикам и бюрократам следовало бы сосредоточиться на совсем другой технологии управления ожиданиями. Не обещать, что счастье наступит завтра вечером, а формировать у граждан «исторический оптимизм». Речь о том, что прошлое, настоящее и будущее должны восприниматься как непрерывный процесс преодоления проблем и достижения новых высот. Кризисы и спады были, есть и будут. Они могут быть продолжительными и глубокими. Но нет и не будет таких проблем, которые наш народ не мог бы решить.
В случае с Россией проблема формирования исторического оптимизма осложняется тем, что при нынешнем качестве государственных институтов для оптимизма нет достаточных оснований. Чтобы уверенно смотреть в будущее, России нужны совершенно иные институты, исключающие мелочную опеку и коррупционное вмешательство государства во все сферы жизни, исключающие надежду на приход г-на Годо, который повысит пенсии, обеспечит субсидии и льготы, словом, решит за людей все их проблемы. Новые институты должны быть ориентированы на обслуживание общества, члены которого уверены в собственных силах и доверяют друг другу, поскольку разделяют общие ценности.