Черная и белая

По официальным данным Госкомстата, доля теневых зарплат в России составляет 27—28%. Это означает, что примерно триллион рублей работники получают мимо кассы, «в конвертах». В жизни, скорее всего, эти цифры выше. Государство объявило «черным» зарплатам войну, которая начнется с планируемого снижения единого социального налога (ЕСН) с 35,6 до 26%. Будет ли эта мера эффективной и что станет с фондами социальных услуг населению?

Зарплаты, выплачиваемые «в конвертах», — бич не только государственной казны, но и самих граждан. Они создают неудобства в ситуациях, когда надо доказать вашу платежеспособность. Например, при оформлении кредита в банке на покупку квартиры или даже визы в иностранном посольстве. Но главное — если работник получает нелегальную зарплату, то руководство не делает за него отчислений в социальные внебюджетные фонды, так что он не может рассчитывать на достойную пенсию.

«Черные» зарплаты получают в основном сотрудники малых предприятий. Ситуация на рынке труда такова, что работодатель может уволить любого, кто осмелится потребовать от него выплат через кассу. А «белые» зарплаты — преимущество работающих в крупных компаниях, где к тому же существует регрессия. Смысл ее в том, что работодатель имеет право платить ЕСН по меньшей ставке, если зарплата его сотрудника превышает 100 тысяч рублей. На большинстве предприятий получают «серые» зарплаты — часть через кассу, часть — «в конверте».

Виной всему — высокая ставка ЕСН. Ожидается, что в конце февраля правительство примет решение о ее снижении с 2005 года почти на треть — до 26%. По логике чиновников это даст возможность предпринимателям легализовать зарплаты и даже за счет уменьшения издержек немного их повысить. Но что хорошо предпринимателю и казне, то может выйти боком работнику. Поступления с этого налога идут во внебюджетные социальные фонды — пенсионный, обязательного медицинского и социального страхования. Известно, что даже при нынешней ставке ЕСН наша медицина может предоставить лишь минимум бесплатных услуг, которые, несмотря на прописанные в Конституции гарантии, все чаще переходят в разряд платных. В результате имеем тревожную статистику: при общей численности населения страны в 145 млн. человек 120 млн. не могут оплачивать медицинские услуги, а значит, обходятся без них. Если государство понизит ставку ЕСН на треть, то в той же пропорции должно уменьшиться финансирование социалки, в том числе и медицины.

В Минфине уже подсчитали, что доходы социальных фондов в результате снижения ставки уменьшатся на 300 млрд. руб. Поскольку государство обязано выполнять свои обязательства, то ему предстоит решить, из каких источников их компенсировать. В правительстве считают трудности временными. Вице-премьер Галина Карелова полагает, что выход зарплат из тени, а с ним расширение налогооблагаемой базы и пополнение казны должны наступить через четыре года. Четкого видения того, как дождаться этих светлых времен, у министров нет.

Эксперты полагают, что реформа ЕСН может и не привести к легализации зарплат. «Предприниматель всегда руководствуется своими интересами. Он может испугаться налоговых проверок и тогда начнет честно платить. А может случиться так, что он как не платил 35,6%, так не будет платить и 26%, если правила игры радикально не поменяются. Конечно, это ненормально, когда люди получают зарплату «в конвертах», но бессмысленно пытаться всех заставить с завтрашнего дня платить налоги. Легализация зарплат и уплата налогов — дело длительное», — считает завлабораторией бюджетной и налоговой политики Института переходного периода Саид Бадкибеков. К тому же повышение собираемости ЕСН, отмеченное после снижения ставки на 3% в 2001 году, многие эксперты склонны приписывать экономическому росту в стране, а собираемость налога на прибыль, например, после снижения ставки упала.

«На мой взгляд, снижать ЕСН не надо. Разговоры о том, что налогообложение слишком высоко, — из серии вечных не только в нашей стране, но и за рубежом», — делает вывод Бадкибеков. — В последние годы правительство достаточно серьезно снизило налоги. Дальнейшее снижение похоже на игру в рулетку — есть риск все потерять. Особенно социальные фонды».