Малый бизнес и экономический рост

Я считаю, что эта тема в России носит односторонний политизированный характер, то есть проблемы малого бизнеса в России обсуждаются также как проблемы равенства мужчин и женщин. То есть, перед каждыми выборами, на всех международных конференциях все говорят о малом бизнесе и о том, что надо вовлекать женщин в политику, но за 10 лет развития России ничего не изменилось: количество женщин сокращается, и темпы развития малого бизнеса тоже сокращаются. Я думаю, что самая главная проблема в том, что политическая элита, особенно та, которая определяет экономическую политику страны, исходя из своих внутренних ценностей, не рассматривает развитие малого и среднего бизнеса в качестве стратегического приоритета.

Если посмотреть, как он развивался в России, то можно поделить все на три этапа. Первый этап - 1987-1994 годы - когда он развивался абсолютно стихийно, не было никакой нормативно-правовой базы, регулирующей отношения в этой сфере. Отсутствовала государственная инфраструктура поддержки малого бизнеса. В этот период государство воспринимает малый бизнес как неизбежное зло, так как было необходимо хоть как-то решить проблему дефицита товаров на рынке, и "базар", как его называл Виктор Степанович Черномырдин, решал эти проблемы. Но в этот период стихийного развития малого бизнеса в России произошло первичное накопление капитала, из этой среды выросли первые наши олигархические структуры и рыночные компании с частным капиталом, которые успешно сочетали государственный ресурс, оставшийся в наследство от Советского Союза, и новые рыночные условия работы. Классический пример: мы создавали товарно-сырьевую биржу, это была первая биржа, работающая в России. Она была создана и работала без какого-либо закона. Закон о биржевой торговле тогда не существовал, и поэтому брокерские компании успешно зарабатывали огромные деньги. Мы начали с номинальной стоимости акции в 100 рублей, и потом продавали эти акции на непонятном рынке, который тоже не был никем отрегулирован, по 8 млн. рублей за одну акцию.

Второй этап - с 1995 по 1998 года - здесь темпы роста деловой активности даже чуть-чуть выросли, но это связано с общей экономической конъюнктурой. Была обновлена нормативно-правовая база, появился федеральный закон о поддержке малого предпринимательства и впервые появилось определение того, что такое малое предприятие. На государственном и региональном уровне возникли государственные структуры поддержки предпринимательства.

Наконец, третий этап - 1998-2001 год. Здесь ключевым моментом стал кризис 1998 года и последующая девальвация рубля. Малые предприятия, особенно в реальном секторе, показали свою выживаемость: они очень быстро адаптировались к новым условиям. И после этого государство, с приходом нового президента, впервые начинает какую-то осмысленную политику в отношении малого предпринимательства. Но, подчеркиваю, что она осмысленная пока на уровне одной личности, пусть даже занимающей высший пост - президентский. Дальше вся осмысленность исчезает и все прогрессивные начинания, как всегда, "тонут" в бюрократических коридорах. Под давлением Президента и с участием министра экономики Грефа и огромного количества специалистов из различных гражданских институтов был принят антибюрократический пакет: тот самый пакет, который я пыталась провести еще в 1997 году. Но тогда, даже подписав указ у президента Ельцина, я натолкнулась на полный саботаж со стороны министерств и ведомств. В этот пакет входит три основных закона, и сейчас в Государственную Думу будет внесен четвертый. Первый - "О государственной регистрации юридических лиц" - вводит регистрацию всех предприятий в заявительном порядке в одно окно. Второй - "О лицензировании отдельных видов деятельности" - уменьшает число лицензируемых видов деятельности до 114 и этот список закрытый и исчерпывающий. И также впервые появился закон "О защите прав юридических лиц и предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)". И сейчас пойдет четвертый закон -об приведении правил стандартизации и сертификации товаров в соответствие с западными стандартами.

В этом плане, конечно, впервые на федеральном уровне были сделаны огромные прогрессивные шаги. Но, я считаю, что это только первый этап. Здесь есть еще до сих пор очень много проблем. Первая - кроме федеральных законов существует огромное количество инструкций, зачастую противоречащих федеральному законодательству, со стороны федеральных министерств и ведомств, которые дублируют лицензирующие и другие функции, просто меняя название этой операции. Также существуют барьеры на уровне региональных администраций. И это поэтому, что нет прозрачной унифицированной системы законодательства в регионах и на федеральном уровне. Нет законов прямого действия, которые бы способствовали решению всех этих проблем. Поэтому, в итоге, ничего не меняется. По сравнению с развитыми странами Запада, российский малый бизнес - это практически неразвитая сфера хозяйствования. Если в экономически развитых странах малые предприятия составляют до 90% от численности всех предприятий, то в России только около 31%; число работающих на малых предприятиях в странах ЕС составляет 50-70%, у нас - 13%; на малых предприятиях развитых стран генерируется более половины ВВП, в России лишь 6%; в странах ЕС среднее количество малых предприятий на 1000 человек составляет 30, у нас - 6 (лишь в Москве и Санкт-Петербурге этот показатель составляет 20 и 23 соответственно). Также в России отмечается большая географическая неравномерность распределения малых предприятий (около 32% сосредоточено в Центральном регионе).

Я думаю, что мы сейчас совершаем очень большую ошибку. Политическая элита постоянно рассматривает малый бизнес как объект фискального интереса, который обеспечивает бюджет соответствующими налоговыми поступлениями. Одновременно с этим, Правительство постоянно ведет сложнейшие переговоры с крупными предприятиями, уступая им в позициях протекционизма. Классический пример - наша автомобильная промышленность. Сейчас эта отрасль уже получила от Правительства дополнительные возможности закрыть отечественный рынок. Другой классический пример - борьба против американских импортных пошлин на сталь. Но, на самом деле, наши металлургические предприятия могли бы быть конкурентоспособными даже при таких импортных пошлинах, но при условии, что они эффективно снижают себестоимость своей продукции. На этих предприятиях около 30-40% рабочей силы - это социальные рабочие места, следовательно, они не могут уволить лишнюю рабочую силу, потому что не существует инфраструктуры, которая ее поглотит. То есть, государство фактически делегировало крупным предприятиям часть своих функций, и поэтому крупные предприятия имеют право постоянно шантажировать государство и вести с ним неадекватный диалог бизнеса и власти. От этого страдают, во-первых, экономика, во-вторых, само государство: чиновники крупнейших министерств с утра до вечера заняты только переговорами с крупным бизнесом по всем аспектам жизни страны.

Вторая проблема - это то, что не принимаются во внимание социальные функции малого бизнеса, а только фискальные. В результате государственные решения скорректированы с очень высоким уровнем коррупции. Бюрократия слишком дорого обходится обществу: издержки предприятия на получение административных ресурсов составляет 30-40%. Поэтому крупные предприятия рассчитывают себестоимость исходя из этих затрат и, следовательно, повышают цены на свои товары и услуги. А малые предприятия просто не развиваются - они не могут нести такие издержки. Например, если вы отследите цены на товары во всех крупных супермаркетах в России, то вы увидите, что там цены намного выше, чем цены в небольших магазинах. И это при том, что производительность труда в супермаркете должна быть выше, а себестоимость ниже. Но, если посмотреть на реальные издержки этих больших магазинов, то оказывается, что наибольшую их долю составляют те взятки, которые надо было заплатить, чтобы получить землю у местных властей и пройти огромное количество согласований, чтобы построить этот супермаркет. Это десятки миллионов долларов. Первый этап в ведении бизнеса - вхождение на рынок - самый коррумпированный, что означает, что он самый сложный, а это противоречит законам рынка. И поэтому в России практически нет малого бизнеса, а народ страдает от излишне высоких цен, которые рынком не обусловлены.

И третья проблема - кризис потребления у крупных предприятий. Когда мы пытаемся взять с малых предприятий высокие налоги, мы совершенно не думаем, для кого работают крупные предприятия, кому они будут продавать свои товары. У нас нет платежеспособного спроса, который стимулирует рост производства товаров группы Б, то есть рост предприятий, которые производят товары потребления. И поэтому не возникает инвестиционного спроса со стороны предприятий группы Б для предприятий группы А. В результате мы полностью зависим от того придут к нам инвестиции или не придут. Мы не хотим делать собственный народ инвестором собственной экономики. Вы могли бы заметить, что все крупные магазины и высокий платежеспособный спрос сосредоточены буквально в 8-10 крупных городах России и, прежде всего, в Москве. А в Калмыкии, например, люде ездят на автобусах, а не машинах, есть международный аэропорт, но самолеты почти не летают, потому что у людей нет денег на оплату авиабилетов. Фактически, взлеты и падение роста внутреннего валового продукта и промышленного производства в России связаны с общей экономической конъюнктурой как внутри, так и на мировых рынках и не имеют никакого отношения к собственным источникам роста независимым от этой конъюнктуры, к собственной экономике, которая обладает огромным потенциалом. Поэтому я считаю, что никакой экономический рост в России не возможен, если мы, и прежде всего Правительство, не пересмотрим наше отношение к малому бизнесу.

По моему мнению, во-первых, нужно осознать, что так называемая промышленная политика, то есть фактически структурная политика государства - это не только выявление ключевых точек роста и вмешательство там государства, это еще и стимулирование конкуренции со стороны других секторов. У нас нет ни того ни другого. Нет ни эффективной антимонопольной политики, нет никакой политики стимулирования конкуренции. Второе, нужно отказаться от рассмотрения малого бизнеса в качестве плательщика корпоративных налогов. В ответ на это другие политики и экономисты, в том числе и многие специалисты Института Экономики Переходного Периода Егора Тимуровича Гайдара, мне говорят следующие: "Если мы будем освобождать от налогов этот сектор, то все предприятия будут уходить от налогов, превращаясь в малые". То есть, Газпром превратится в миллионы малых предприятий, Северсталь тоже превратится в тысячи предприятий. На самом деле это экономически некорректно, этот аргумент уже не имеет никакого отношения к стране. Если мы честно решили двигаться в ВТО, если мы честно меняем наши правила игры и приводим все наше экономическое законодательство в соответствие с европейскими стандартами, если мы серьезно наметили шаги по вхождению в десятилетней перспективе в Европейский Союз, то мы должны прекрасно понимать, что прозрачность и рыночная капитализация становятся главными условиями конкурентоспособности отечественных предприятий. Сейчас, как вы знаете, у нас акции всего четырех компаний котируются на нью-йоркской фондовой бирже, и одна из них первая в России компания по переработке сельхозпродукции - Вимм-Билль-Данн. То же самое сейчас будут делать относительно небольшие предприятия, например, фабрика "Калина", которая делает русскую косметику и занимает 40% рынка и уже ставит себе цель выйти на лондонскую фондовую биржу через год. В связи с этим, крупным предприятиям не выгодно отмывать деньги через малые, выгодно, наоборот, увеличивать свои капиталы, делать прозрачным учет своих финансов, быть конкурентоспособными, выходить на европейские рынки. Поэтому лучше бы мы не боялись предоставления льгот для малого бизнеса, а сделали бы все возможное, чтобы и Газпром, и железные дороги, и РАО ЕЭС стали бы прозрачными компаниями, которые бы работали по принципу рыночной капитализации. Вот где нужны усилия для того, чтобы не было теневых потоков денег. Я борюсь с довлеющей экономической доктриной, если бы она поменялась, то можно было бы и дальше что-то делать. Но из-за того, что ведущие советники этим не занимаются, ведущие экономисты считают, что это так, политический вопрос, у нас ничего и не происходит.

В налоговой политике в отношении малого бизнеса, я считаю, нужно вводить понятие оборота, но тут тоже у нас много споров. Некоторые экономисты предлагают в качестве критерия отнесения хозяйствующих субъектов к малым предприятиям оборот, по разным оценкам, от 1 до 10 млн. руб. в год. Но такие обороты для предприятия на котором работает хотя бы 20 человек, хотя мы считаем, что предельное количество работающих на малом предприятии должно равняться 50, означают, что на этом предприятии не будут платить никакой зарплаты и вообще не понятно, чем на нем будут заниматься. По нашим расчетам, если мы хотим, чтобы средняя зарплата на малых предприятиях была легальная и равнялась хотя бы 500 долларам, то, исходя из численности в 50 человек, фонд оплаты труда составит 300 тыс. долларов в год. Прибавляем отчисления в различные внебюджетные фонды - получаем 400 тыс. долларов. В основном, расходы на оплату труда на предприятиях составляет около 30% от всех затрат, следовательно, получаем цифру 1,2 млн. долларов в год. Прибавляем прибыль предприятия и получаем годовой оборот в 1,5 млн. долларов в год. Но это полтора миллиона долларов, а не десяток миллионов рублей.

Третье, что я считаю необходимым, все налоговые поступления от малого бизнеса должны оставаться в региональных и местных бюджетах, причем преимущественно в местных. Налоги с малого бизнеса не должны поступать в федеральный бюджет. Тогда у региональных и местных администраций будут стимулы для содействия развитию малого бизнеса. Ко мне на Госсовете подходили губернаторы и говорили, что пока бюджеты субъектов не будут зависеть, в том числе, и от налоговых поступлений от малого бизнеса ни о какой поддержке развития малого предпринимательства речи быть не может. И, кстати, в эту концепцию укладывается снять с малых предприятий максимум корпоративных налогов и стимулировать уплату подоходных налогов. Четвертое, что надо сделать, это, конечно, создать кредитную среду, и здесь я с удовольствием увидела в плане работы Правительства закон "О кредитных кооперативах" с включением юридических лиц. Это то, за что мы боролись десять лет. И только благодаря всяческим заседаниям Госсоветов, давлению Президента через десять лет мы подошли к решению этой проблемы. Но главный тезис всех моих оппонентов: "Если ты хочешь такую льготную политику для малого бизнеса, назови источники, из которых ты будешь платить пенсию, зарплату военным…" и так далее и тому подобное. Но я с этого и начала. Государство очень сильно облегчит свой бюджет в этом случае, потому что, когда люди начнут зарабатывать деньги и получать достойные зарплаты, их доходы становятся источником достаточно серьезных поступлений в социальные фонды.

Не бывает идеальных экономических решений. Вы всегда смотрите "минус" и "плюс". Оптимальное решение, когда "плюсов" больше, чем "минусов". Решение, при котором "минусов" нет - не бывает. Пока есть человек, он все равно не может создать идеальную схему. Потому что он сам не идеален. И государство не идеально, и чиновники не идеальны. Из России уходят, как вы сами знаете по всяческим расчетам, от 20 до 40 миллиардов долларов в год. Бизнес выводит активы и уходит от налогов. Снижение нормы возврата валютной выручки показало, что ничего не меняется, все нормально, а считалось, что все капиталы сразу уйдут. Если выгодно, капитал идет, если не выгодно - он все равно уходит. И при этом не было малого бизнеса и нормальной политики для него. Куда уходили деньги? Если вы создадите эту легальную отмывочную машину, вы просто скажите всему обществу - "Вот мы вам создали сектор с малыми налогами, отмывайте здесь деньги, пожалуйста, вот здесь", то капиталы, действительно, начнут прятаться здесь, но чуть-чуть, и это "минус". Но что мы получаем в "плюсе"? Народ хочет жить нормально, и он понял, что нужно надеется только на себя, он стал фактически экономически нормальным субъектом, а вы ему не даете себя реализовать. Где работать народу? Вы получаете рабочие места, вы получаете практическое обучение людей в качестве менеджеров. Нельзя после институтов попасть сразу в топ-менеджеры, нужно где-то себя пробовать. Но людям негде себя пробовать, поэтому нам и не хватает квалифицированных управленцев. Вы получаете социальную стабильность, вы получаете нормальную себестоимость у крупных предприятий, так как они спокойно увольняют людей. Вы получаете дополнительный спрос со стороны населения - народ со своей зарплаты вернет вам все эти потери от льгот - он будет покупать. Ему же покупать не на что. Понапроизводим, а кому продавать? Во многих регионах люди даже не видели зарплаты. В некоторых регионах зарплата у учителей двадцать долларов! Что может позволить себе учитель на эти деньги? Создайте условия для малого бизнеса и он сделает за вас всю работу. То есть, создав специальные режимы налогообложения, способствующие развитию малого бизнеса, мы тем самым делегируем рынку часть государственных социальных функций, но рыночным, а не административным (договором крупного бизнеса и власти) способом.