Президент должен сократить секретность
Общественность США требует от президента сократить секретность. 23 апреля 31 общественная организация направила письмо главе государства Бараку Обаме с соответствующей просьбой.
Гражданское общество волнует, что степень засекреченности в области национальной безопасности растет год от года, и это при том, что лишь в 2011 г. было принято 92 млн решений о засекречивании. Причем расплачиваются за это налогоплательщики.
Если обратиться к России, то весьма трудно представить ситуацию, при которой общественные организации выступали бы с подобной инициативой. Со стороны властей это вызвало бы массу подозрений в связях с иностранными организациями, их сразу бы обличили агентами спецслужб западных стран.
Вместе с тем представители законодательной власти, даже сам президент Владимир Путин, так или иначе весь прошлый год затрагивали тему секретности сферы национальной обороны.
Так, в январе председатель Комитета Госдумы по обороне В. Комоедов в интервью газете «Красная звезда» заявил, что «необходимо свежим взглядом посмотреть на проблему соотношения открытых и закрытых статей военной части бюджета». Судя по результатам, а доля закрытых расходов в текущем федеральном бюджете стала рекордной – 14,1% от всех расходов, прошлогодний взгляд комитета оказался все-таки второй свежести.
Затем в феврале В. Путин в своей программной статье по обороне заявил о необходимости пересмотра «устаревших подходов к защите секретов», а в начале апреля на заседании рабочей группы по «Открытому правительству» и Д. Медведевым, и Д. Рогозиным, и представителями отраслей промышленности было сказано столько, что уже казалось, вот-вот – и система придет в движение: будет снижена доля закрытых расходов бюджета на порядок, раскрыты экономические показатели гособоронзаказа, реестр оборонных предприятий и т.п. Но воз (или СБХ, как элегантно обозначил это явление Д. Рогозин) и ныне там – взяла верх привычка к «закрытому режиму».
А между тем запланированный в нашем бюджете на среднесрочную перспективу рост закрытых расходов не может не впечатлять:
Доля закрытых расходов федерального бюджета в 2012–2015 гг., %
Поэтому, несмотря на то, что министр финансов России А. Силуанов совершенно правильно говорит, что «важнейший инструмент повышения эффективности использования бюджетных средств – это обеспечение прозрачности и открытости государственных и муниципальных финансов», как этого добиться при такой доле закрытых расходов, вряд ли ему самому понятно. И ключевыми фигурами в решении проблемы открытости нашего государственного бюджета, да и правительства в целом по-прежнему остаются президент РФ В. Путин и председатель Межведомственной комиссии по охране государственной тайны А. Беглов, а не министр по вопросам открытого правительства М. Абызов.
И нам остается лишь полностью поддержать требование, вынесенное в заголовок, но на родной почве и с учетом местной специфики – российский президент тоже должен сократить секретность.
В.Б. Зацепин – к.воен.н., зав. лабораторией военной экономики
Если обратиться к России, то весьма трудно представить ситуацию, при которой общественные организации выступали бы с подобной инициативой. Со стороны властей это вызвало бы массу подозрений в связях с иностранными организациями, их сразу бы обличили агентами спецслужб западных стран.
Вместе с тем представители законодательной власти, даже сам президент Владимир Путин, так или иначе весь прошлый год затрагивали тему секретности сферы национальной обороны.
Так, в январе председатель Комитета Госдумы по обороне В. Комоедов в интервью газете «Красная звезда» заявил, что «необходимо свежим взглядом посмотреть на проблему соотношения открытых и закрытых статей военной части бюджета». Судя по результатам, а доля закрытых расходов в текущем федеральном бюджете стала рекордной – 14,1% от всех расходов, прошлогодний взгляд комитета оказался все-таки второй свежести.
Затем в феврале В. Путин в своей программной статье по обороне заявил о необходимости пересмотра «устаревших подходов к защите секретов», а в начале апреля на заседании рабочей группы по «Открытому правительству» и Д. Медведевым, и Д. Рогозиным, и представителями отраслей промышленности было сказано столько, что уже казалось, вот-вот – и система придет в движение: будет снижена доля закрытых расходов бюджета на порядок, раскрыты экономические показатели гособоронзаказа, реестр оборонных предприятий и т.п. Но воз (или СБХ, как элегантно обозначил это явление Д. Рогозин) и ныне там – взяла верх привычка к «закрытому режиму».
А между тем запланированный в нашем бюджете на среднесрочную перспективу рост закрытых расходов не может не впечатлять:
Доля закрытых расходов федерального бюджета в 2012–2015 гг., %
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | 2015 | |
| В общих расходах бюджета | 9,2 | 10,1 | 11,3 | 14,1 | 15,2 | 17,4 |
| Относительно ВВП | 2,0 | 2,0 | 2,3 | 2,8 | 3,4 | 4,2 |
Источник: Федеральный закон № 216-ФЗ от 03.12.2012.
Поэтому, несмотря на то, что министр финансов России А. Силуанов совершенно правильно говорит, что «важнейший инструмент повышения эффективности использования бюджетных средств – это обеспечение прозрачности и открытости государственных и муниципальных финансов», как этого добиться при такой доле закрытых расходов, вряд ли ему самому понятно. И ключевыми фигурами в решении проблемы открытости нашего государственного бюджета, да и правительства в целом по-прежнему остаются президент РФ В. Путин и председатель Межведомственной комиссии по охране государственной тайны А. Беглов, а не министр по вопросам открытого правительства М. Абызов.
И нам остается лишь полностью поддержать требование, вынесенное в заголовок, но на родной почве и с учетом местной специфики – российский президент тоже должен сократить секретность.
В.Б. Зацепин – к.воен.н., зав. лабораторией военной экономики
Среда, 24.04.2013